Ещё хуже молчать: Назинская трагедия
Задержать шесть тысяч случайных прохожих и сослать их в Сибирь на остров без еды, медикаментов и крыши над головой, зато в компании рецидивистов ー «Пусть пасутся». Спустя время отправить выживших на непригодные для освоения участки. Чудом уцелевших после всего этого вернуть в городские условия в том же году. Карикатурное злодейство? Нет. Это история Назинского острова, или Острова смерти, как прозвали его впоследствии местные жители.
TW: каннибализм, репрессии, голод
Начало
С 1918 года люди в СССР были не обязаны иметь при себе удостоверение личности. Не существовало никакого контроля и учёта населения, но затем прошли коллективизация и раскулачивание. В результате продовольственного кризиса люди потянулись из деревень в города на заработки. Кризис нужно было как-то разрешать.
Советская власть решила поступить так: запретить выдавать паспорта определённым категориям граждан, а беспаспортных высылать из городов.
После возвращения внутренних паспортов в СССР в городах страны начались облавы. Люди без документов стали считаться асоциальными элементами. В сочетании с планами по освоению Севера это дало предсказуемый результат.
Хватали всех, у кого не было с собой паспорта, неважно, вышел человек за хлебом на пять минут или приехал в место не по прописке, например, в гости. Палочная система внесла свои коррективы: среди задержанных оказались и те, у кого документы были с собой.
Из воспоминаний Былиной Феофилы Михайловны, проживавшей в деревне Амбары, в 35 км от Назино [орфография и пунктуация в цитатах здесь и далее сохранены — прим. Дочери Сиф]:
«За что вы попали сюда?» — спросили мы первого. Он ответил: «А не за что. Был студентом в Москве. На выходных пошел в гости к тете— москвичке. Дошел до ее двери, стучался, но тетка не успела открыть дверь, потому что меня тут же схватили. Я был арестован как не имеющий при себе паспорта».
«Один крупный начальник из Новосибирска показывал отцу гору партбилетов и других удостоверений, лежащих на полу у него в кабинете, — куча доходила до края столешницы. Это были документы тех людей, которых схватили и отправили туда, на остров…» — вспоминает сын Василия Величко, человека, который предал в итоге огласке Назинскую трагедию.
Статус, должность, связи — ретивым силовикам это было неважно. Важно было только выполнить план по задержаниям.
Марченко Анатолий Георгиевич вспоминает:
Там на острове Смерти были и в хромовых костюмах. Милиционер застрелился.
Из воспоминаний Былиной Феофилы Михайловны:
В то же лето на остров приезжала московская комиссия. Сюда попала жена какого-то большого начальника.
Согласно письму Василия Величко Сталину, 6100 человек доставили в Томск, а из Томска — на баржу.
Ссыльных огромной толпой поместили в трюм. На свет разрешали выходить единицам, и только если рядом не было населённого пункта.
Тогда путь на барже до Незинского острова составлял две-три недели. В день умирало 35–40 человек. Трупы складывали на палубу, и, когда набирался десяток, баржа делала остановку.
Остров
Назинский остров делил Обь на две части. С обеих сторон до берега был километр. Размер самого острова — полтора километра в длину и пятьсот метров в ширину.
Участок в Сибири считался готовым к освоению, если на нём была «вошебойка» (дезинфекционная камера), баня, медпункт и пекарня. Остальное строили трудпоселенцы. На острове же не было ничего. Ни единого здания. А у ссыльных — никаких инструментов и материалов.
«Люди были высажены в том виде, в каком они были взяты в городах и на вокзалах: в весенней одежде, без постельных принадлежностей, очень многие босые», — писал Величко.
Почему столько людей оказалось в подобных условиях? Причина нелепа до жути: участки под заселение… не были готовы! Остров должен был стать лишь перевалочным пунктом, где трудопоселенцев распределили бы на участки.
Благодаря безалаберности ответственных лиц временное пристанище стало для большинства ссыльных последним.
Поэтому 6100 человек (а после добавились новые) отправили на голый остров. Те, кто не умер от невыносимых условий и голода в дороге и не был съеден, провели на острове от 10 до 30 суток.
Людоедство
Люди на острове пытались выживать как могли. Продовольствия не хватало: в день выдавали по стакану муки. Ссыльные делали из неё болтанку, размешивая чем придётся. Посуды они никакой не имели.
Даже та мука, которая выдавалась трудпоселенцам, попадала не всем. Ее получали так называемые бригадиры, т.е. отъявленные преступники. Они получали мешки муки на “бригаду” и уносили их в лес, а бригада оставалась без пищи. Неспособность или нежелание организовать обслуживание людей дошло до того, что когда впервые привезли на остров муку, ее хотели раздавать пятитысячной массе в порядке индивидуальном, живой очередью. Произошло неизбежное: люди сгрудились у муки, и по ним была произведена беспорядочная стрельба. При этом было меньше жертв от ружейного огня, чем затоптано, смято, вдавлено в грязь, — из письма Величко.
В такой обстановке людоедство не заставило себя долго ждать. Первыми есть людей стали рецидивисты, отправленные сюда по этапу. На острове было полно трупов, но “падалью” они брезговали. Добивали тех, кому и так немного осталось.
Нередко мы слышим, что женщин спасают первыми и всячески берегут: женщины более ценные, женщины могут рожать детей, без женщин мы не размножимся! Однако на Назинском острове женщин ценили не за способность к деторождению…
Панова Вера Петровна, падчерица сосланного, пересказывает его слова:
Люди стали делать землянки. Ночью выходить из них женщинам и детям было опасно: женщинам отрезали груди, детей воровали на еду. Когда голод брал свое, бросали жребий, и на кого он выпадал, того и съедали.
Из воспоминаний Былиной Феофилы Михайловны:
Рассказывали, что накануне разбирательства с женой начальника, ей отрезали груди дошедшие до людоедства заключенные, и она сошла с ума.
Бегство с острова
Некоторым удавалось всё же выбраться со Смерть-острова. Собирались для этих целей обычно по трое. Если люди пытались плыть, в них стреляли.
Если удавалось не получить пулю, то измождённые люди искали железную дорогу. Они не понимали, что выбраться из этих мест можно только по воде.
Местные жители были обязаны выдавать беглецов и беглянок. Даже кормить их было нельзя.
Из воспоминаний Былиной Феофилы Михайловны:
…тех, кто давал беглецам с острова еду, лишали положенного им пайка (муку, крупы).
<…>
Барышев [местный рыбак — прим. Дочери Сиф] попросил товарищей, поехавших за инвентарем, покричать собаку [которую случайно оставил Барышев]. Когда они приплыли на место, то отвечать им стал женский голос. Рыбакам сделалось не по себе. Они пошли на голос и увидели, что по берегу ходит девушка. Они спросили, как она сюда попала, и в ответ услышали:
«Нас шло четверо. Кто сколько смог, столько и прошел, лег и кончился. А я дошла до этой избушки, остановилась здесь и ела старую рыбу из затора (натянутой мережи), тем и питалась. Завезли нас на остров весной, по большой воде. Теперь спасаюсь от верной гибели, пошли искать железную дорогу».
Письмо Сталину
Трагедия стала объектом разбирательства партийных и советских органов в том же 1933 году благодаря письму инструктора-пропагандиста Нарымского окружного комитета партии В. А. Величко на имя секретаря крайкома ВКП(б) и лично И.В. Сталина.
«Я трезво отдаю себе отчёт в том, что написать такое письмо, значит взять на себя большую ответственность. Я допускаю, что ряд моментов изложены не точно, могут не подтвердиться, или подтвердиться, но не полностью, допускаю, что многого я просто не знаю — потому, что пользовался неофициальными источниками», — указал Величко в записке на 11 машинописных страниц.
«В Сибири тогда работало постоянное представительство ОГПУ, постпредство ОГПУ — такое странное название. Отец передал письмо своему знакомому из постпредства. Тот человек ему сказал: ”А теперь уходи в тайгу и полгода нос не показывай”», — вспоминает Величко-младший, сын.
Когда же В. А. Величко «нашёлся», с должности инструктора его сняли.
Вместо эпилога
Из более чем 6100 человек выжило 2200.
Территории, которые должны были заселить ссыльные, оказались непригодными для жизни. На их месте не удалось построить ни одного сколько-нибудь приличного населённого пункта, освоение не удалось. В конце концов, людей отправили в Томск.
Смерть двух третей ссыльных была напрасной. Страдания выживших — тоже. Эти люди не просто были вырваны из привычной жизни и отправлены в ад — сама цель такого вырывания не была достигнута.
«Моя мама, она была на Острове Смерти конвоиром. Когда она рассказывала, она начинала плакать, потому что, говорит, они всё пережили. Особенно тяжело было, конечно, женщинам», — рассказывает Эмилия Андреевна Пыкина.
Воспоминания о людоедстве слова эти подтверждают.
Описывая злоупотребления комендатуры, Величко в своём письме Сталину мельком упоминает, что комендант Асямов жил с женщинами-трудпоселенцами. Формулировка не позволяет установить точно, но есть вероятность того, что комендатура, пользуясь своим положением, принуждала ссыльных женщин к сожительству.
Назинская трагедия — наглядное подтверждение того, что в экстренной ситуации никто не рвётся спасать женщин первыми, скорее наоборот. Даже если эти женщины — жёны больших начальников.
***
Эта статья — первая из обещанного цикла о жертвах политических репрессий. Жертв репрессий стирают из истории, словно их никогда не было. Репрессированных женщин стирают дважды, словно репрессии затрагивали только мужчин. Мы стараемся рассказать их истории, чтобы больше людей помнили их и знали.
текст: Лариса Черная
редактура: Sasha Pear
